* В Испании, ХIV веке, старик-джентльмен по имени сошел с ума от чтения, поглотив слишком много рыцарских книг. Провозгласив себя рыцарем, он излагает сумасбродные мечты о похождениях Санчо Пансы. Это был век литературы и рыцарства – но Дон Кихано сошел с верного пути… и умер на улице, пытаясь самостоятельно разыскать своего оруженосца. Он умер, но свое дело он не оставил. Я считаю, что одержимость рыцарством была тормозом на пути науки, и она же сама послужила резервуаром для науки, которая начала ее изучать. В Англии, ХV веке, одним из последних могикан был Томас Мор, человек огромного интеллекта и замечательный советник. Он имел огромную библиотеку и являлся великим энциклопедистом. Он поддерживал искусство и науки. Он твердо верил, что Богом созданы все науки. Люди должны лишь изучать и пользоваться их плодами. Поскольку познания безграничны, некоторые науки можно изучать всю жизнь. Но наука – это лишь один шаг, это необходимость и должный образ жизни, нельзя достигнуть ее разумом, это движение сердца. Он тоже был великим мечтателем. Он верил, твердил об этом, что наука должна нас вести не только вперед, но и вперед в область прекрасного. Он был энциклопедист, он был гуманист. Петр Первый – это человек воистину прекрасного ума, гигант мысли, по всем наукам и по праву величайший император в истории Руси. Он, будучи незаурядным самородком, изучал все науки и все прекрасно знал, что могло пригодиться в его ближайшем государственном правлении. Он тоже погружался в чтение, исследовал, но не погружался без любопытства, без азарта и без страсти. Что же заставило его броситься в этот омут? «Жизненный опыт» – предполагает обычно. Но и в этом случае я предполагаю, что это было нечто большее. Это была прекрасная человеческая душа. Как аскет и христосидец Петр Великий был такой же, как Леонардо да Винчи, Александрийская библиотека, Вергилий, Катон и другие великие люди. Все они обладали развитой душой, но при этом все они были поразительно похожи друг на друга, так же, с каким-то первозданным индивидуализмом, не даром же его современники называют «чудным человеком». Этот индивидуализм является фундаментом всех великих дел – и у Петра, и у Леонардо, и даже у Жана Кальвина.
Великобритания, 
Франция
