* Действие фильма начинается с прогулки по Парижу фотографа Патрика Ромеро. Вечер, город, люди — как всегда, город как всегда. Как всегда: перед нами история любви. Поисками себя и любви. Но они никак не связаны: одна — она сама по себе, а другая — для нее. Или просто жизнь. Любовь в кино — Алекс, а это вообще нормально? Насрать на чувства. Избаловали киношников! АЛЕКС (как обычно, с укором) Ну и что? Да, они бывают разные. Да, кто-то любит по-настоящему. Но я сам такой же. И тут априори возникает вопрос: «Ты к кому приехал? К ним или к ним? Или ты к нам? И как бы ты ни был влюблен, а их ты зачем-то снимаешь, снимаешь и снимаешь. В конце концов, ты же не фильм снимаешь! Ты снимаешь реальность. Реальность, которая в принципе может быть разной. Но это твоя реальность. Это твоя реальность, Алекс! У тебя есть на это право. У тебя от нее всегда был иммунитет, ты ее знал. И именно это делает тебя автором твоего фильма! /«Ночь в Париже» — «Жизнь в розовом свете»/ Реальность становится реальностью только тогда, когда она сама становится кином. Как только мы вливаемся в ее течение — перестаем быть фотографами. Как можно снять то, чего не знаешь? Только при условии, что твои глаза открыты. Но разве сами художники, когда пишут картины, закрывают глаза? Как-то раз — это было так давно — мы снимали в Рио-де-Жанейро. Я был в отпуске, и еще не знал, чем он закончится. Мои друзья были в Париже. И вдруг они уехали — снимать документальный фильм о знаменитом писателе Франсиско Гойе. А у меня оказался свой повод поехать в Рио. Я с удивлением обнаружил, что не знаю города. Я не знал ничего о его истории, о людях, которые в нем жили. И просто решил, что во время съемок буду гулять по городу. Я снял комнату в дешевом пансионе, наутро вышел на улицу и сразу же наткнулся на Гойю. Он смотрел на меня своими большими глазами, словно молил о помощи. Он был великим художником.
Бельгия
Франция
Контакты
Соглашение
